вот Каддафи догоняют разъярённою толпой,
а представить: вдруг за Волгой угнетаемые классы
про врождённую смиренность позабыли и тропой
возмущения и гнева устремились на столицу!
И у них всё славно вышло! Шебутной электорат
повытаскивал из норок говорливых, гладколицых,
сытых, честных и нечестных, но заслуженных ребят.
Добродушно укоряли на старинном лобном месте,
про житьё своё слезою говорили им в лицо!
А потом утёрли сопли и решили тут же вместе
наказание придумать для нахалов-подлецов.
Кто кричит: «Давай повесим!» Кто кричит: «Четвертовать!»
Кто советует три года самогонки не давать!
«Переселим их за Волгу!» «Отберём у них шенген!»
«И заменим им лекарства на касторку и пурген!»
«И подсыплем тараканов в их жилища! Или вшей!»
«И навечно им мигалки присобачим меж ушей!»
«И навяжем ипотеку – по три каждому дадим!»
«А их земли родовые басурманам отдадим!»
«Пересадим их на Лады!» «И на белую зарплату!»
«И не в красные палаты, а на поле! И с лопатой!»
«А еще на них натравим ЖКХ и ТСЖ!!»
«Да хорош уже пугать-то, вон обделались уже!»
Накричались, притомились, потянулись к чипсам с водкой.
Вдруг дремучая старушка ветхой, меленькой походкой
подошла к пленённым хлопцам, им в глаза глядела долго,
а потом сказала тихо: «Не, не надо их за Волгу…
…Там еще чисты потехи. Там в ночи не плачут дети,
потому что им не снятся эти, как их… нет, не Ети…
…инновации, зараза, им, родименьким, не снятся!
Не везите их за Волгу, отпустите. Пусть лоснятся.
Ни гонять, ни жечь, ни вешать, ни расстреливать не надо,
только нужно постараться не пускать за круги мкада.
А за то, что позабыли про родимые края,
пусть назначена им будет просто пенсия моя».